августа лонгботтом (бабушка) - не дождётесь (с). увещеваниями невилла перебралась в швейцарию, где помогает старой подружке макгонагалл.
элджи лонгботтом (двоюродный дед) - вот тот обмудок, который вывесил меня в 8 лет за окно, а потом выпустил из рук, прервавшись на пирожное. боже, люблю своих родственников (с).
энид лонгботтом (двоюродная бабушка) - прекрасно печет пирожные, ну вы поняли.
фрэнк лонгботтом (отец) - бывший мракоборец, один из печально живущих и поныне членов первого ордена феникса.
алиса лонгботтом (мать) - бывший мракоборец, одна из печально живущих и поныне членов первого ордена феникса. вкусные конфеты, мам, но   б о л ь ш е   н е   н у ж н о.

- 5 лет. короткий эпизод заикания. постоянные ночные кошмары. крик в ушах. боязнь собственной матери // невиллу хотелось бы попросить бабушку не водить его в мунго больше-пожалуйста-никогда, потому что собственная мать (то, что от неё осталось) - его пугает. потому что глядя на то, как сжимаются кулаки у августы, когда она видит собственного сына, тяжело непомерно. но невилл боится, что она влепит ему оплеуху (она, разумеется, может) и потому молчит. принимает конфетные фантики, улыбается грустно и вымученно. спасибо, мам, очень вкусные.
- 6 лет. цоканье, вдохи-выдохи, усталый взгляд, эхо негодования, всплеск воды // элджи лучше-бы-сдох-ты-а-не-папа лонгботтом, разумеется, чист в своих помыслах. элджи лучше-бы-сдох-ты-а-не-мама лонгботтом, не задумываясь практически, толкает мальчишку с пирса. где-то на фоне невилл слышит, как тот разражается ругательствами, потому что видит, что ничего не выходит (теперь ещё намокнуть придется, чтобы этого оболтуса вытащить из воды) (он, кажется, чертов сквиб) (бабушка, что такое сквиб? - подслушивать нехорошо, молодой человек, запомни это).
- 8 лет. радость. страх. надежды, которые забываются // элджи лонгботтом в конечном итоге своего добивается и невилл скачет, как игрушечный мячик, вместо того, чтоб разбиться насмерть. письмо из хогвартса празднуют бутылочкой, взятой из погреба (повод-то, повод, августа!). сборы, покупки, мельтешащие лица, паническая атака (как по мне, говорит элджи, он просто трусит. но вот что, невилл, - говорит он, вручая мальчишке жабу в качестве подарка, - не бойся. хогвартс станет лучшим временем в твоей жизни).
- 11 - 17 лет. элджи лонгботтом опять напиздел // хогвартс, бесспорно, останется в его памяти навсегда. например, падением с высоты и болью в том месте, где кости немилосердно треснули (рука на погоду болит до сих пор, after all this time so to say), или треклятыми пикси, подвесившими под потолок, громовещателями, издевками слизеринцев и массой прочей херни, которую человек в здравом уме и памяти предпочел бы забыть. невилл знает, что было и много хорошего - он принес победу своему факультету, он помог поттеру - не единожды! - стал героем в глазах собственной бабушки. только срать-то всегда на что-то хорошее и гораздо приятнее вариться в том, что денно и нощно точит тебя изнутри, стремясь до конца доломать. так и невилл: то, что учеба в хогвартсе окончилась мировой трагедией, в общем-то, вовсе неудивительно, да и как могло быть иначе, когда это был   е г о  выпускной год.
- 17 - 25 лет. война заканчивается только для мёртвых // будучи талантливым в области травологии, невилл поначалу пускает свои знания на умелое залечивание ран. чуть позже, когда шрамы зарубцевались, а дыхание выровнялось, невилл начинает лечить души - калечить, говорит ему кто-то, кончай с этой дрянью, кричат ему в уши, но невиллу плевать. косяк один, второй, третий, можно выручить немного галлеонов, а можно просто заснуть спокойно. такая реальность. реальность, в которой отбивая детей-полукровок, невилл более не задумывается о том, каким заклинание поразить врага. зеленая вспышка, красная, белая или синяя - не имеет значения. героиновый шик, кровавые руки и спрятанные глубоко-глубоко желания о суициде. он просто устал, он просто, блять, чертовски устал от этой гребаной революции и покрытых пылью пророчеств.

[indent] на закате в башне мстителей локи остаётся проигравшим и рёбра опять и опять сломаны, как тогда в походе за глупостью тора или как тогда, когда танос щелкает пальцами и в нём ломается все по очереди. на закате однажды локи просто в какой-то момент сдохнет, потому что - давай не врать хотя бы самому себе, да? - так бесконечно продолжаться не может и ещё, нихера боги не всемогущи и не бессмертны, особенно полукровки, особенно те, что лезут на острие меча с такой остервенелой яростью.
[indent] вместе с кровью локи отхаркивает последние следы чужого контроля над собой. локи смотрит на склонившихся над ним мстителей: такие серьезные, такие опасные, такие дружные - локи смеется, потому что рассоренные однажды они опять сойдутся в жарком споре позже, через неделю или через год, это уже не важно, но в этом раздоре счет пойдёт на чужие жизни и где тогда будут хваленые мстители?
[indent] локи смеется и издевательски просит глотнуть воды перед тем, как братец отведет его на суровый и, разумеется, справедливый суд, потому что в конечном итоге никто из них абсолютно ничем от него не отличается и ничем они его не лучше - такие же змеи, такие же обманщики.
[indent] локи ведёт себя так, будто бы не его руки в оковах, и через несколько мгновений не он будет за всё по счетам платить, локи кидается в брата издевкой за издевкой, потому что горечь поражения и страх за провал, ответ за который вселяет больше ужаса, чем ответ перед всеотцом, только так и можно заглушить. этого, впрочем, тоже его лишают - локи рычит, когда, как на животное, на него надевают намордник и грубо толкают в спину. локи хочется дать брату в морду, и ещё высказать все, что стоит комом в горле, потому что сказать, на самом деле, хочется очень многое, но рукопашная - не его конек, не в случае с тором точно и не тогда, когда руки всё ещё скованы.
[indent] локи переставляет ноги, звенит цепями и едва заметно хмурится, когда краем глаза улавливает движение сбоку. охрана двигается по направлению к процессии героев, охрана что-то от них хочет, не даёт пройти, а потом - локи склоняет голову и вскидывает бровь, потому что - богом готов поклясться каким угодно - либо совсем с глазами плохо, либо ему почудилось два старка. все это, конечно, до безумия интересно и увлекательно, и, честно, ему бы даже хотелось узнать, чем всё это кончится, но переметнувшееся с него внимание на внезапно возникшее препятствие подкидывает несколько спасительных секунд и ещё - тессеракт под ноги.
[indent] локи, кажется, на мгновение даже забывает дышать. быстро оглядывается, смеется под намордником и, хватая свой спасительный билет на волю, исчезает в голубой дымке. в конечном итоге на закате из башни мстителей локи всё-таки уходит победителем.
[indent] так он, во всяком случае, думает, пока несётся прочь в неизвестном направлении. у локи не было ни времени, ни сил спроектировать точку, в которой хочет появиться, и это было его ошибкой - цепляясь за тессеракт, он чувствует, что что-то не так, что место, через которое он проходит, похоже вовсе не на тот портал, через который он прошел в мидгард. у локи такое чувство, что он зацепился за чужой проход, здесь все иначе, здесь слишком много коридоров, ведущих черт знает куда и черт знает к кому и ещё - его здесь быть не должно, во всяком случае, точно не так. собирая в кулак все силы, локи толкает себя в самый ближайший проход - вокруг все исчезает на долю секунды, абсолютный мрак, пустота, безжизненная пустыня. локи пробивается дальше, рвется наружу, хочет сбежать отсюда и, наконец-то, у него получается.
[indent] в следующую секунду сын лафея кубарем летит вниз, сбивая кого-то с ног. у локи дымится костюм, жжёт тело под ним нестерпимо и локи воет, выгибаясь в спине, пытается сорвать намордник, пытается просто прийти в себя и убедиться, что небо не падает ему на голову. только проклятая вещь заговорена, обжигает руки, стоит к нему прикоснуться узнику, отсекает любые попытки освободиться. локи злится, но злость - он пытается отрезвить себя - здесь ему не поможет. приподнимаясь на локтях, локи вглядывается в темноту над ним, развеивающуюся то тут, то там далекими вывесками и огнями в окнах. у локи глаза на лоб лезут, когда до него доходит, что это всё ещё гребаный нью-йорк. и ещё - дергается резко, слишком нервно, когда вспоминает, что здесь не один.
[indent] скованные руническими кандалами руки едва ли дадут сотворить действительно опасную магию, но её иллюзию - вполне. локи заставляет в ладонях плясать эфемерное зеленое пламя и быстро приближается к своему ночному встречному. не то чтобы он выглядел опасно, но у локи в мыслях появляется другая идея - кто-то же должен помочь ему снять намордник? в этом случае, знакомство нужно начинать на более благодушной ноте, поэтому оставив огонь на одной ладони и, убедившись, что мужчина перед ним внимательно на него смотрит и совершенно точно понимает, что происходит, локи подходит к нему ближе и пальцем показывает сначала на сам намордник, а потом - на замок на затылке.
[indent] думая с грустью о том, что сейчас бы не помешал жезл контроля, локи только надеется, что ночной знакомец окажется достаточно сообразительным, чтобы не пытаться играть в героя.