| maeve rookwood, 28 y.o. • Дата, место рождения: 14.04.1977, Румыния |
Гаррет Руквуд - отец, драконолог, мертв. Чистокровный.
Айонела Руквуд (Мареш) - мать, светская дама, жива. Чистокровная.
Киаран Руквуд - младший брат, жив. Чистокровный.
Адриан Руквуд - дядя, мертв. Чистокровный.
Целестина Руквуд - тётя, мертва. Чистокровная.
Августус Руквуд - двоюродный брат, министр магии, жив. Чистокровный.
character's story
"I'll kill you and trust me - I will enjoy it"
непокорность.
Она в резком повороте головы, поднятой к небу, где резвятся молодые драконы. Она в задорном танце под руку с отцом и громком смехе в ответ на материнские причитания. Она в саднящей после удара руке, в кривой ухмылке и презрительном взгляде, обращенном к какому-то полукровке, посмевшему сделать ей замечание.
Мейв рано учится ценить каждый миг своей жизни. Трудолюбие и жажда знаний отца укореняются в ней, и куда охотнее юная леди совсем не как леди возится с драконьими яйцами, помогает отцу кормить малышей и ездит с ним по Восточной Европе и Балканам, оставляя леди-мать одну дома в ее вечном недовольстве. Мейв нравится знакомиться с новыми людьми, нравится познавать новое и настаивать на своем - Айонела, как ни пытайся, не может принудить дочь вести себя подобающе ежедневно, пускай и манеры, и этикет, и прочие прелести жизни юного аристократа девочке прекрасно известны, что она показывает на редких приемах и важных встречах родителей с кем-нибудь важным.
К 11 лет Мейв свободно говорит на родном румынском и по-английски, знает некоторые фразы и названия на болгарском и хочет учить немецкий чисто ради интереса - многие книги о драконах в обширной библиотеке отца написаны именно на нем. В будущем ей хочется пойти по стопам Гаррета и нет совершенно ничего, что могло бы ее остановить. Отец - центр ее вселенной, он тот столп, на котором держится вся ее жизнь. Мать ревнует и огорчается, хоть и знает, что Мейв по-своему любит и ее, просто не слишком любит правила. Но, что еще важнее, дочь знает самый главный закон: нет ничего важнее семьи.
верность.
Верность своей семье, своему роду. Понимание того, что ничего важнее родных не может быть и что они - самые главные союзники, даже когда кажется, будто это не так. Многие могут зваться друзьями, и все они отвернутся стоит произойти чему-то плохому. Значит, жизненно необходимо держаться друг друга.
Держать себя в руках.
Это - верность самой себе. Своим желаниям, своим словам и действиям. Своим принципам. Если обещала - сделать. Если пригрозила - исполнить. Если захотела - добиться, несмотря ни на что.
К седьмому курсу она лучшая в Дурмстранге. На каждом предмете, в каждой мелочи. Преподаватели прочат ей блестящую карьеру в любом из Министерств Магии, студенты пытаются подружиться (на будущее), мать не оставляет попыток сосватать ее кому-нибудь достойному, но пока никого не может найти.
Мейв это забавляет - замуж по расчету она выходить не собирается. Откровенно говоря, замуж она пока что и вовсе не хочет. У нее впереди - карьера хит-визарда либо мракоборца, и давнее желание стать драконологом отступает вместе с тем, как перед ней открываются двери к куда большим высотам.
Мейв не врет себе, не врет и другим, если то не вредит ей. Ее честность не подобна открытости. Ее правда порой граничит с жестокостью. Она щедра на откровенность, пока та не касается ее самой - другим незачем знать что у нее на сердце.
А то сжимается от волнения за отца. Он возвращается в Англию, к невестке, и шлет редкие письма, после которых Мейв особенно яростно сражается на занятиях возглавляемого ею дуэльного клуба. Ей кажется, что эта проклятая Англия отнимает у нее отца и предчувствия скребутся совиными когтями где-то внутри.
Пока она заканчивает школу и уезжает в Германию, проходя стажировку в силовом подразделении местного Министерства Магии, отец там, один, пытается справиться с болезнью Целестины - и не справляется.
А потом появляется Августус.
ярость.
Весть о гибели отца выбивает почву из-под ног. Мейв крушит свою комнату в их небольшом поместье на берегу Черного моря и обещает отомстить тем, кто виноват в случившемся - всем. Грязнокровкам, убившим его, Августусу, по вине которого они пришли, самой Англии, отнявшей у нее самое дорогое. Семья - главное для нее, и месть становится новой целью. Мать не может остановить ее и не делает попыток для этого. Она понимает. Она сама научила дочь ничего никому не прощать и идти до конца.
И Мейв идет.
Переезжает в Британию на рассвете новой эпохи, в самые смутные времена, переходные времена от хаоса прошлого к порядку и процветанию будущего, обещанного Темным Лордо. Поддерживаемого его ближайшим соратником - новым министром магии. Ее двоюродным братом.
Стране теперь не отомстишь - смысл, если во главе ее совершенно другие люди. Убившие отца грязнокровки либо мертвы, либо в Азкабане. И у нее не остается никого, кроме Августуса, на ком можно выместить злость. Кого винить.
На людях они безукоризненно вежливы и терпеливы.
Дома... любой разговор может превратиться в дуэль и завершиться очередными разрушениями, от которых домовые приходят в ужас.
Мейв долгое время не хочет понимать его. Позже приходится. Хотя бы потому, что, когда первая ярость проходит, ей становится интересно. Она наблюдает за Августусом так, как драконологи следят за своими взрослыми и очень опасными подопечными, и, по-хорошему, ей бы не соваться в ту самую драконью пасть. Только вот она сама стоит его. На ее коже не такие шрамы, как на его, но они есть. А ее пламя, клыки и когти столь же опасны.
Она знает вкус крови.
Они сталкиваются так, как могут сталкиваться злейшие враги.
Они стоят друг за друга так, как не стоят вернейшие друзья. Ведь, "помни, дочь - нет ничего важнее семьи".
Он годится ей в отцы, он на двадцать лет старше и опытнее ее, но единственное, в чем Мейв позволяет ему быть выше ее, когда они одни - добровольно принятое ученичество. В конце концов, Августус знает немало. А ей все еще хочется - жизненно необходимо, - быть лучшей.
тьма.
Тьма все охотнее отзывается на призывы. Она заостряет взгляды и слова, скрывает слабости, делает только сильнее. Мейв прекрасно умеет притворяться, впрочем, она много чего умеет. И еще больше ненавидит.
Мейв ненавидит всю эту мишуру - бесконечный поток сладостных улыбок, скрывающих зависть или презрение, бесконечные метры шелков и унизанных жемчугами и драгоценными камнями нитей, которые опутывают хуже наколдованных веревок и сдавливают, сдавливают, пока в груди не остается воздуха и перед глазами рябит не то от удушья, не то от вычурности нарядов местной аристократии.
Мейв ненавидит слабость, особенно, свою собственную. Главная слабость - в чувствах, в жалости, в сожалении. Она замечает, как все сильнее становится похожа на брата - и за это его тоже ненавидит, помимо прочего.
Мейв ненавидит Селвина, к которому Августус приводит ее, стоит озвучить желание работать в Министерстве. Глава отдела смотрит на нее даже не волком, от него ощутимо веет тьмой и желанием избавиться от навязанной работницы, только Мейв не привыкла сдаваться. Не привыкла отступать от своей цели, а цель эта теперь довольно проста - идти наверх. Доказать Августусу - или себе? - что способна, что может, что достойна, что и ее фамилия Руквуд, а это значит немало.
Достопочтенный господин Министр может сколько угодно смотреть на нее с едва заметной тенью снисходительной улыбки - Мейв не привыкла отступать.
Ему невдомек, что его отношение только подстегивает ее к борьбе. Ему невдомек, что Мейв видит чуточку больше, чем ей стоило бы. Ему невдомек, что она зло предвкушающе улыбается каждое утро, просыпаясь в своем крыле их поместья, а вечерами порой рычит в подушку, мечтая испытать на нем все существующие проклятия.
Он не знает, что она привыкла к его тьме и видит в ней что-то, что близко ей.
Мейв доказывает всем - брату, коллегам, высшему обществу, самой себе, - что не зря оказалась на своем месте. Она доказывает, что способна на большее, чем просиживание мантии в министерстве, пока другие отправляются на задания. Она двигается выше и расправляет невидимые крылья все увереннее.
Однажды Мейв понимает: азарт, разгорающийся тысячами неудержимых языков Адского пламени, унес ее слишком далеко от той маленькой девочки, которая хотела стать драконологом и сопротивлялась правилам, что считала бессмысленными и глупыми.
Она давно не та малышка Мейв.
У этой молодой женщины на теле шрамов больше, чем у отца за все его время работы с драконами. Эта умеет убивать, и признает, что ей это нравится.
Эта Мейв смотрит на нее из зеркала колко, устало и немного зло, но стоит моргнуть, и взгляд уже гораздо мягче, а на лице играет легкая улыбка. Плечи всегда расправлены, спина всегда прямая, движения плавные - если что-то она и вынесла из старых уроков матери, так это умение нести себя всегда и везде. И в зале на очередном приеме, и посреди боя в каком-нибудь закоулке.
Оказывается, Айонела была не настолько неправа, когда пыталась вбить в нее определенные правила.
Она - леди, должна быть безупречной и обязана принять условия игры, навязанной ей самим фактом родства с первым человеком в Британии. Иначе никак. Этот путь Мейв избрала сама. В этой игре она уже семь лет.
И никому проигрывать не намерена.
артефакты | способности |
I know who I am when I'm alone,
Something else when I see you,
You don't understand, you should never know
How easy you are to need.
It Will Come Back — Hozier
Все это кажется плохой шуткой.
Стюардесса старается не приближаться к ней — видит враждебный взгляд и с дежурной улыбкой отворачивается, вместо этого оказывает особое внимание Августусу, усиленно стараясь услужить. Кто из них двоих более мрачен — сложно сказать. Еще сложнее не выхватить палочку с явным намерением отвадить навязчивую маглу. Та хорошо держит лицо, подходит уверенно, предлагает напитки и еду без дрожи и старается не выдыхать с облегчением слишком громко, пока не отходит достаточно далеко от пассажиров. Но Мейв остается непреклонно недовольна.
Сдерживаться ей необходимо. Крепко сжимать в унизанной кольцами руке стакан с водой, прикрывать глаза, вслушиваться в мерный гул работающего двигателя самолета — на этом транспорте ей передвигаться не приходилось, как и иметь столь близкий контакт с миром маглов, но, как водится, все бывает в первый раз.
В том числе и совместный «отпуск» с братом.
Было время, когда их сосуществование казалось нескончаемым шквалом ссор и взаимных обвинений. Мейв понимала, большая часть недовольства приходилась на нее — ее претензии, ее ненависть, ее неспособность смириться. Ее поиск виновного во всех грехах. Августус стал очевидным олицетворением всего, что она считала повинным в гибели отца, и когда оказалось, что он — единственный, кого она может привлечь к ответственности, она это сделала без раздумий и сожалений.
А потом... Пожалуй, все-таки смирилась. Свыклась с этой новой жизнью, с новым окружением. Англия так и не стала ей домом, а Августус — братом (разумеется, на людях и даже в мыслях она называла его таковым, ведь они — семья), но он был кем-то близким. Кем-то, кого она встречала, возвращаясь из министерства, с кем совместно ужинала и завтракала, с кем посещала бесконечные званые вечера. С кем могла просто поговорить, пускай от язвительных подначек они сумели избавиться лишь недавно и то, не до конца.
Правда в том, что Англия не стала ей домом, но Августус, подобно маяку, помогал почувствовать безопасность, ощутить подобие семьи, а это для нее было важнее всего.
Все-таки, как ни вспыхивай недовольство на себя, она здорово к нему привязалась.
Когда же он пообещал ей то, ради чего Мейв когда-то приехала на историческую родину, Руквуд незамедлительно согласилась отправиться в Америку вместе с ним.
Что, разумеется, не означало, что вся эта поездка ей нравилась.
Изображать раздраженное равнодушие не пришлось — оно пропитало ее насквозь, исходило от нее, было почти физически ощутимо. Любые разговоры Мейв оставляла на Августуса, ничуть не жалея его чувство прекрасного — маглы не имели ни малейшего представления кто рядом с ними; они жили своими жизнями, обнимались и целовались в порыве радости встречи, толкались огромными сумками с вещами и сувенирами, ворчали на долгий перелет из туманного Лондона, не блещущего яркостью и теплом в первые дни календарной весны. Кто-то намеревался возвратиться, некоторые клялись больше никогда Туманный Альбион не посещать — последним Мейв радовалась больше.
Хватает им и своих маглов.
Отвлечься удалось по пути в отель. Нью-Йорк сверкал и искрился, непохожий ни на один европейский город. Что-то узнаваемое было в архитектуре и толпах людей, снующих по улочкам подобно муравьям, но сам воздух здесь был другим, более густым и тяжелым, пропахшим смогом, стелющимся едва заметным туманом меж высоких строений.
Мейв здесь не нравилось. Слишком много стекла и металла, уходящих в небо, слишком мало зелени и простора. Маглы забывали свои корни, изобретали все более изощренные способы убийства природы и улучшения собственной жизни, и без того ленивой и счастливой в своем неведении.
Когда-нибудь это изменится. Перемены уже начались, а со временем примеру Британии последуют и другие.
Пока же, придется терпеть.
— А как ты думаешь? — по ее взгляду было предельно ясно как ей нравится вся эта секретность и столь близкое нахождение к маглам. Она понимала необходимость, как осознавала и все подстерегающие их здесь опасности, только раздражение крепло с каждой минутой, ширилось, пока что проявляясь лишь в потемневшем взгляде.
Если бы не возможность поквитаться с одним из убийц отца и найти оставшихся оппозиционеров — что, безусловно, станет еще одним поводом утереть нос Лестрейнджу, — сидела бы в поместье и занималась ремонтом или читала книги.
Радовало и то, что Руквуду это все было по душе не более ее.
— Помню, — несмотря на желание ответить более резко, Мейв улыбнулась, в меру устало и благодарно, взялась за руку Августуса, чувствуя на себе взгляды персонала отеля. У стойки регистрации молчала, конечно, снова предоставляя ему возможность говорить. Только отметила расположение входов и выходов — так, на всякий случай.
А войдя в номер, наконец-то выдохнула, самой себе неожиданно напомнив ту самую стюардессу — разумеется, благодушия это не прибавило.
Пальто, шарф и перчатки отправляются на спинку кресла. Сигаретный дым заполняет рот — курение не более чем перенятая у брата дурная привычка. Он проникает в легкие с долгой затяжкой, вырывается в теплый — пока что, — воздух гостиной мутными завитками. В голове чуть проясняется. Пока Августус проверяет каждый сантиметр номера, Мейв садится в мягкое светлое кресло и откидывается, прикрывая глаза. Напряжение чуть слабеет с ощущением хорошо знакомой магии, окутывающей номер, но не пропадает.
— Ресторан, — хотя ей совершенно точно не хочется покидать тишину и покой, и, по-хорошему, стоило бы лечь спать пораньше, избавляясь от этого идиотского дня поскорее. Но не хочется и чтобы кто-то посторонний заходил сюда — даже если это всего лишь слуги. К тому же, посещение ресторана — хорошая возможность проверить, не следят ли за ними все-таки.
— М? — она открывает глаза, смотрит на брата, букет и записку в его руке, мановением палочки притягивает к себе клочок бумаги. Прочтя, фыркает, качая головой — как мило.
— «Романтический ужин в ресторане в подарок»? О, как мы можем не воспользоваться такой возможностью, — яд в ее голосе опаснее яда василиска. Эта их легенда с молодоженами все еще кажется самой дурной идеей на свете. И играть им в это еще долго.
Мейв поднимается, поправляет строгую юбку-карандаш, проверяет, не выбился ли какой локон из собранных на затылке светлых волос — все по привычке, не думая почти. Сигарета догорает в пепельнице, Мейв подходит к Августусу, молча поправляет его галстук.
— Идем?
Запах его излюбленного табака окутывает ее, снова даруя то иррациональное чувство защищенности, которого не должно быть. Мейв каждый раз наслаждается им, недовольная собой, как сейчас — идет под руку с Августусом по светлому коридору, спускается по невысоким ступеням в вестибюль, заходит в ресторан, где играет легкий джаз — поет свою песню саксофон, параллельно ему фортепиано и контрабас соревнуются друг с другом в виртуозности. Людей не так много, они заняты сами собой, что не может не радовать — Мейв даже удается ослабить хватку на руке брата.
Все это слишком сильно напоминает первые выходы в аристократическое общество и ей это ощущение совсем не по нраву.
Мистера и миссис Уокер усаживают за столик подальше от остальных гостей. С трех сторон он огражден декоративными перегородками, кресла мягкие, свет приглушенный. На углу стоит ваза с букетом алых роз, в бокалы наливают лучшее в ресторане шампанское и полный достоинства улыбчивый официант принимает заказ, а затем оставляет «молодоженов» одних.
— За отпуск? — Мейв усмехается, поднимая бокал и глядя Августусу в глаза — в этом свете, кажется, еще более пронзительно голубые
связь с вами | участие в сюжете |
Отредактировано Maeve Rookwood (2020-06-09 21:50:43)
- Подпись автора
don't you ever tame your demons
but always keep 'em on a leash
